Что-то нехорошее случилось Все должны бояться как огня Нужно изолировать весь город Попрощайтесь с мамой за меня Скулъярд Хироуз. Искренне ваш, Джонатан Харкер
Искренне ваша, Белла Свон
— Чем занимаешься? — спросил Эдвард, усаживаясь напротив меня за
круглый стол. Я оторвала взгляд от блокнота и нахмурилась. Я не
слышала, как он зашел. Он подвинул ко мне бутылку лилового «гаторейда»
и маленький пакет зоологического печенья.
— Спасибо, — прошептала я и сгребла печенье со стола. Я посмотрела в блокнот и пожала плечами.
— Просто рисую каракули, — пробормотала я, засовывая в рот, кажется,
жирафа и принимаясь жевать. Я впервые пыталась съесть что-нибудь, и не
была уверена, что все пройдет как надо.
— Скучновато, — сказал мне Эдвард, откидываясь на спинку стула.
— Как свиная кровь? — спросила я, глядя на него.
Он откинулся назад от удивленья:
— Откуда ты знаешь?
— Твои глаза, — я ткнула в него ручкой, — Они светлее, чем были когда
ты ушел. Или ты купил контактные линзы и поел, и, поскольку, полагаю,
из животных тут водятся только белки, разве что кто-то из гостей привез
с собой своего породистого щенка, то ты воспользовался одним из пакетов
с кровью, любезно предоставленным нашим заботливым правительством.
Эдвард не улыбался:
— Они правы, ты знаешь слишком много.
Я не поняла, шутит ли он. Если это была шутка, то мне было не смешно. Я
пожала плечами и вернулась к блокноту. Меня не беспокоило воцарившееся
молчание. Все лучше, неуклюжей беседы, ради беседы.
— Не свиная, — нарушил молчание Эдвард. Я посмотрела на него и нахмурилась.
— Думаю, это была куриная кровь.
— Ну, теперь можно официально заявить, что это на вкус как курица, — улыбнулась я.
Он усмехнулся:
— Я никогда особо не любил курятину, даже когда был человеком.
— А что тебе по вкусу? — спросила я, решив, что вопрос не слишком
неловкий. Это вроде как если бы Эдвард спросил, какое печенье мне
больше нравится. Мой вопрос удивил его, но он не ушел от ответа. Он
оперся подбородком на руки и с минуту поразмышлял:
— Наверное, пума, — он улыбнулся мне.
— Вот гадость, — кивнула я.
Эдвард рассмеялся:
— А тебе какая человеческая еда нравится?
— Макароны очень люблю, — призналась я.
— Макароны или картошку.
— Вот это — действительно гадость, — кивнул мне Эдвард. Я закатила
глаза и бросила в него ручкой. Он без труда поймал ее своими длинными
руками и улыбнулся мне.
— Что? — спросил он, улыбаясь.
— Не смешно, — прорычала я и встала из-за стола, забрав пакет с печеньем и «гаторейд» и легла на кровать.
— А мне показалось, что смешно, — рассмеялся Эдвард и уселся в кресло
рядом с кроватью. Я положила блокнот в ящик тумбочки и взяла пульт от
телевизора. Я мало его смотрела, но, выбирая между телевизором и
обсуждением с Эдвардом его диеты, я решила предпочесть первое. Как я и
думала, не показывали ничего путного.
«Программы для взрослых», — прочитала я вслух.
— Ты же не…— Эдварду не пришлось заканчивать вопрос. Я нажала кнопку
выбора на пульте и увидела синий экран с надписью: «Вам 18 или старше?»
— Тебе же не меньше 18, — спросила я Эдварда. Он опустил лоб на ладонь и покачал головой.
— Мы не будем ничего смотреть, — обещала я ему, — просто хочу увидеть
что там. Я снова нажала кнопку и вздохнула от облегчения, когда на
экране появилось еще дно меню. Нужно было выбрать из нескольких
категорий.
— Жесткое порно, — принялась я читать вслух, — порно с сюжетом,
лесбиянки, Гей-порно, мужчина и женщина, вампиры, вампир и оборотень,
человек и вампир, вампиры лесбиянки, вампиры геи, оборотни, оборотень и
человек — это что, зоопарк какой-то? — я посмотрела на Эдварда, ожидая
ответа. Он сидел, глядя в пол, подперев лоб руками.
— Не знаю, — покачал он головой, — Давай, читай уже быстрее, — настойчиво сказал он.
— Оборотни-Геи, оборотни-лесбиянки, и последнее но не наименее важное —
оргия чудовищ. Звучит многообещающе, — я повернулась к Эдварду. Он
сидел в той же позе.
— Тебе неловко?
— Очень.
Эдвард наконец поднял глаза. Если бы вампиры могли краснеть, то он
наверняка был бы красным как рак. Я рассмеялась. Он скривился.
— Прости, — я согнулась от смеха.
— Но мне никогда раньше не удавалось заставить вампира почувствовать себя неловко.
— Рад, что предоставил тебе этот уникальный опыт, — его голос звенел от сарказма.
— Прости, — опять извинилась я, на этот раз, перестав смеяться.
— Это было грубо с моей стороны. Не следовало смеяться над тобой.
Эдвард молчал.
— Расскажи, как это у тебя было в первый раз.
Я знала, что вопрос был личный и ни одному человеку я и не думала
раньше его задавать. Но Эдвард не был человеком, а я хотела проверить,
смогу ли я снова заставить его ощутить неловкость. — А мне не о чем
рассказывать, — я была удивлена откровенным ответом Эдварда. И еще
более удивлена тем, что он был девственником. — Разве это не что-то
вроде ритуала? — спросила я, потрясенная тем, что впервые встретила
девственного вампира. — Когда первый раз пьешь кровь, ты обязательно
должен заняться сексом, — я говорила полушутя - полусерьезно. — С
учетом того, что моей первой жертвой была бродячая собака, этого
ритуала решено было не придерживаться, — снова я была удивлена
откровенным ответом.
— Я думал, ты уже знаешь все таны вампиров. — Только самое главное, —
призналась я. — Знаю про Волтури, знаю что они не охотятся в своих
городах, а им приводят жертв, знаю, что у некоторых вампиров есть
особые способности и много чего другого, что ты уже знаешь, что я знаю,
— меня утомило перечисление известных сведений о сообществе вампиров. В
конце концов, мы говорили не обо мне, а о нем.
— Как ты познакомилась с Джеймсом? — спросил Эдвард. Похоже, мы все
таки говорили обо мне. Я глубоко вдохнула и испустила тяжелый вдох. —
Это долгая история, — призналась я.
— Я никуда не тороплюсь, — Эдвард откинулся на спинку стула. Я молчала.
— Я ответил на твой вопрос о девственности. Теперь твоя очередь. — Я
тоже все еще девственница, — я избегала вопроса о Джеймсе, — думаю, до
конца жизни ей и останусь. — Я не об этом спрашивал, — в голосе Эдварда
послышалось раздражение. — Разве это важно? — спросила я, продолжая
уклоняться от ответа. — Важно то, что я нахожусь тут. Здесь и сейчас.
Я начала думать, куда бы еще направить разговор.
— Какая твоя любимая книга?
Остаток дня и часть ночи мы проговорили с Эдвардом о том, о сем. Мы
старались придерживаться радостных тем: фильмы, книги, музыка, и тому
подобное. Было интересно узнать, что он похож на меня, если не считать,
что он мужчина и вампир. Он пытался убедить меня, что я одна из его
любимых исполнителей, но я сказала, что он просто подлизывается. Тогда
он процитировал мне все мои песни и сказал, какими по счету они шли на
альбоме и сколько длились
—Вот чудак, — улыбнулась я ему и покачала головой, когда он сообщил мне, сколько длилась последняя песня с моего альбома
— Тебе не пора спать? — мы с Эдвардом одновременно посмотрели на
будильник. Он показывал три тридцать четыре. Я покачала головой:
— Я не устала
— Точно? — спросил Эдвард.
Я кивнула:
— Вообще-то, мне хочется есть, — призналась я. Мы оба посмотрели на пустой пакет из-под зоологического печенья.
— Ты не мог бы сходить в Макдональдс и купить мне бургер. Наверняка,
если ты хорошо попросишь, он дадут тебе МакФлурри с кровью.
Эдвард закатил глаза, но встал:
— Я никогда раньше не заказывал человеческой еды. Тебе придется рассказать мне, что делать.
— Ты что, кино не смотришь? — спросила я в притворном изумлении.
— Ну, из всех фильмов, которые я видел, что-то почерпнуть можно было бы
разве что из «Гарольд и Кумар едут в Белый замок». Не думаю, что в этой
ситуации он сильно поможет.
— И это тот, кто так реагировал на простую порнушку, — хрюкнула я.
Переползя через кровать, я взяла блокнот из ящика, оторвала страницу и
положила рядом с собой.
— Просто скажи, что тебе нужно вот это, — я написала то, что хотела и отдала листок Эдварду.
— Думаю, разберут, — я улыбнулась.
Он посмотрел на листок и засунул его в карман брюк.
— Уверена, что с тобой все будет нормально? — спросил Эдвард.
Я закатила глаза:
— Я раньше бывала сама, — казалось. Эдвард не убежден. — Обещаю не
делать глупостей, — я подняла правую руку в знак того, что намереваюсь
быть честной. Эдвард бросил на меня еще один взгляд и подошел к двери:
— Вернусь через час, — пообещал он.
— Возвращайся, — улыбнулась я ему. Эдвард плотно закрыл за собой дверь.
Я рухнула на кровать и испустила раздраженный вздох. У меня был час,
чтобы собрать вещи и уйти, пока Эдвард не вернулся. Я взяла записку,
которую написала раньше и встала с кровати. Записку я оставила на стуле
и взяла сумку. Нужно было взять самое важное: зубную щетку, расческу,
плеер, вещи, в которые можно будет переодеться на автобусной станции. Я
повесила сумку на плечо и закрыла чемодан. В записке я просила Эдварда
отправить чемодан по адресу Рене, приписанном в низ записки. Я
надеялась, что успею убраться достаточно далеко, чтобы Эдвард не учуял
мой запах и не последовал за мной. Я оглядела комнату еще раз и вышла.
Эдвард мне нравился. Для вампира он был вполне ничего, но мне нужно
было ехать домой. У меня оставалось мало времени, и я хотела провести
его с мамой. В записке я просила у Эдварда прощения и извинялась за
внезапный отъезд и умоляла понять, почему мне так нужно домой. Я решила
провести остаток своей земной жизни человеком и намеревалась
придерживаться этого решения.
--
Было темно, холодно и сыро и я понятия не имела, где находится
автобусная станция, черт возьми, я понятия не имела, где нахожусь я. Я
шла вдоль шоссе с наушниками в ушах. Я пыталась подбодрить себя
какими-нибудь счастливыми беззаботными песенками, но выходило не очень.
Я обернулась, когда сзади вспыхнул яркий свет. Как и раньше, перед
другими проезжающими машинами, я подняла вверх большой палец, молясь,
чтобы она остановилась. Грузовик промчался мимо, не снижая скорости. Я
вздохнула и опустила руку. Я полагала, что у молоденьких девушек не
бывает проблем с автостопом, но, похоже, телевизор снова сказал мне
неправду. Я подтянула ремешок сумки и пошагала дальше вдоль дороги.
Часы я оставила в гостиничной ванной, а вытаскивать айпод было слишком
холодно, но по окружающей меня темноте я догадывалась, что утро еще
было очень раннее. Еще одна пара фар привлекла мое внимание. Я подняла
руку в воздух и начала вполголоса шептать «пожалуйста, остановись».
Полуприцеп замедлил ход, проехав мимо меня. Водитель подрулил к обочине
и открыл пассажирскую дверь. Я вытащила из ушей наушники и подпрыгнула
от радости. Я побежала к полуприцепу, благодарная за возможность
спрятаться от холода. Водитель мог быть, каким угодно придурком, мне
было не важно, лишь бы подвез меня.
— Спасибо, — выдохнула я, запрыгивая в огромный грузовик. — Вы не
представляете, сколько для меня сделали, — я захлопнула за собой дверь
и поднесла задубевшие руки к обогревателю.
— Замерзла? — спросил водитель. Я повернулась к нему и кивнула. На нем
были, потому, наверное, что был старым дальнобойщиком кепка и синяя
футболка. Он был старше, чем мне сразу показалось. Его борода по цвету
напоминала смесь соли с перцем с большим преобладанием соли. На каждую
черную прядь приходилось, по крайней мере, шесть белых. Я улыбнулась
ему.
— Еще раз спасибо, — я разглядывала его руки.
— Куда едешь? — спросил водитель, только на мгновение, оторвав взгляд от дороги.
— На ближайшую станцию «Грейхаунд», — я убрала руки от обогревателя. — Или докуда довезете, — я принялась растирать себе плечи.
— Останавливаюсь под Денвером, — сообщил мне водитель, — высажу тебя
там, пройдешь примерно милю на восток, и там будет автостанция, там
рядом.— Отлично, — я повернулась к нем и улыбнулась. — Огромное
спасибо.— Можно спросить, что ты делаешь на дороге ночью? — спросил он,
добавляя для меня мощности в обогреватель.— Мой парень меня выгнал, —
соврала я. — Вот и еду домой, к маме, — на мой взгляд это была
достаточно осмысленная причина для прогулки по улице в шесть утра.— Как
давно голосуешь? — он отвел взгляд от дороги чтобы задать мне вопрос. —
Давно. — Не против? — спросил он, протягивая руку, чтобы добавить
громкости в радио. Я покачала головой. Он медленно повернул ручку, и
кабина наполнилась звуками знакомой песни.— Белла Свон, — я надеялась,
что водитель не слишком хорошо меня знает чтобы узнать.
Водитель кивнул:
— Слышала ее? — он еще добавил громкости. Я кивнула. — Моя дочка меня подсадила. У нее необычный голос, — он улыбнулся мне.
— Да, — согласилась я. — А где ваша дочь? — решила поддержать разговор
я. — В холодильнике. Вместе со своей матерью, — он кивнул головой на
трейлер. — Я обнаружил, что если подержать труп ночку в холодильнике,
то полиции намного сложнее найти убийцу. Мой рот и глаза широко
открылись. Рука потянулась к двери, я прикидывала шансы выжить при
прыжке на ходу из грузовика, мчащегося со скоростью 70 миль в час.
— Шутка, — водитель засипел. Похоже, он так смеялся. Он хлопнул рукой
по баранке. — Обожаю эту шутку, — сипение продолжилось. Я ссутулилась в
кресле и сделала вдох — оказывается я какое-то время не дышала. Шутка
не показалась мне очень смешной.
— Если хочешь — сзади есть койка, — он кивнул головой на заднюю часть
кабины. — Можешь подремать, а я тебя разбужу, когда доедем.
— Спасибо, — снова поблагодарила я незнакомца. Я выбралась из сиденья и
пролезла в заднюю часть кабины. Там действительно, как он и обещал,
оказалась маленькая лежанка, застеленная белым покрывалом. Я села на
койку и набросила покрывало на плечи. Потом легла на бок и положила на
койку ноги. Закрыв глаза, я терпеливо ждала, когда придет сон. Я
болезненно осознавала, что может со мной случиться во сне и даже во
время бодрствования, но в тот момент я была слишком измотана, чтобы об
этом беспокоиться. Напишу телеграмму обрывками плоти
Подпевала я песне, гремящей в колонках Пришлю тебе розы и осиновый кол.
Пусть вдосталь дети и слуги,
Поцелуй на прощанье меня острым клыком
— Забыл спросить, — прокричал водитель, приглушая звук. — Как тебя зову?
— Белла, — ответила я, повинуясь странному импульсу, — Белла Каллен.
