Притворимся, что все нам приснилось И просто дальше пойдем Даже шрамы нам не напомнят С чего это все начиналось Как медаль на мне твоя кровь Как отметка деяний постыдных Скулъярд Хироуз. Посей зубы гидры, пожнешь войско мертвых
Посей зубы гидры, пожнешь войско мертвых
— Надоедливый вампир, понятия не имеющий о приличиях, у которого изо
рта воняет как из гроба, — сказала я Эдварду, сидя на скамейке рядом с
ним у билетной кассы в ожидании автобуса. — Шесть букв по горизонтали,
первая Э. — добавила я, разглядывая кроссворд в местной газете.
— Откуда ты знаешь, как воняет из гроба? — спросил Эдвард.
— Вечеринка с приколами, — откровенно ответила я. — Мы прикалывались
друг над другом, то есть вампиры и люди, а поскольку я была
единственным человеком на тот момент, то пришлось просидеть в гробу три
часа.
Глаза Эдварда расширились, лицо напряглось
— Это ужасно, — его ноздри раздулись.
— Но я отыгралась, — пожала я плечами
Эдвард приподнял бровь.
— Я запаниковала, и когда Джеймс наконец меня выпустил я случайно
сблевала на его любимые туфли, — я постаралась произнести это как можно
спокойнее.
— Эммет, — произнес наконец Эдвард после долгого неловкого молчания.
Я удивленно взглянула на него.
— Эммет? — спросила я.
— Ты спрашивала слово из шести букв, обозначающее бесцеремонного
вампира, понятия не имеющего о приличиях и у которого из рта пахнет как
из гроба. Попробуй Эммет. — пояснил Эдвард.
— А ты, откуда знаешь, как в гробу пахнет? — спросила я, приподняв бровь.
— Не знаю, — пожал он плечами. — Но если от меня пахнет как из гроба, то от Эммета, думаю, тоже.
— А кто такой Эммет? — наконец спросила я. Мое любопытство победило здравый смысл.
— Один из вампиров Карлайла, — ответил Эдвард. Я кивнула, показывая,
что поняла его и не хочу больше разговаривать — или я думала, что так
это выглядело, но Эдвард, очевидно, воспринял мой кивок по-другому.
— У тебя есть братья или сестры, — спросил он.
— Нет, — ответила я, притворяясь, что поглощена кроссвордом.
— А какая твоя мама? — продолжил Эдвард. Я взглянула на него, пожав плечами.
— Мама как мама, — я старалась отвечать покороче и попроще.
— Вы ладите? — не успокаивался он.
— Эммет не подходит, — уклонилась я от ответа. — Нужно другое слово,
обозначающее бесцеремонного невоспитанного вампира с дыханием как из
гроба, — я взглянула на Эдварда. — Есть идеи?
— Белла, — вздохнул он. Мое сердце подпрыгнуло, когда он впервые назвал меня по имени.
— Нет, — я покачала головой, постукивая колпачком ручки по нижней губе.
— Не подходит. Только пять букв. И начинается не на Э. — Я повернулась
к нему. — Есть еще идеи? — я саркастически улыбнулась.
— Я виноват, что хочу защитить тебя? — спросил он низким упрямым голосом.
— Да, — прорычала я, — виноват. — Похоже, его удивил мой ответ. Я почти
год провела запертая в гастрольном автобусе с кучей вампиров. А когда
наконец я решила, что все закончилось, откуда ни возьмись, выскакиваешь
ты, говоришь, что хочешь убить меня, но вовсе не хочешь. Интересно,
может ли у вампиров быть раздвоение личности, потому что если может, то
тебе явно нужно к психиатру. — Я поднялась со скамьи, прихватив с собой
свою сумку.
— Дай доллар, — потребовала я, протянув руку.
Эдвард приподнял бровь, залез в задний карман и вытащил кошелек из коричнево кожи.
— Есть пять, — он протянул мне пятерку.
— Пойдет, — я схватила банкноту.
— Зачем тебе доллар? — спросил он, засовывая кошелек назад в карман.
— Незачем. Просто хотела увидеть, дашь ли ты мне его, — я пожала
плечами и направилась к торговому автомату на другом конце станции.
На станции Грейхаунд всегда много людей, движущихся внутрь и наружу.
Они не такие мрачные, как выглядят в кино. Путешествовать автобусом на
самом деле очень удобно — особенно если ненавидишь перелеты, а денег на
бензин для машины не хватает. До Флориды нужно было добираться три дня,
семь часов и тридцать пять минут, не считая четырех транзитных станций
и остановок по пути.
Эдварду не очень нравилось — и это меня радовало — ехать автобусом. Он
много раз предлагал подвезти меня на машине. Я не собиралась
соглашаться. Ехать с кучей вампиров, в гастрольном автобусе не то же
самое, что ехать в машине наедине с шизофреником (я не была вполне
уверена, что голоса в его голове именно чужие мысли) страдающим
раздвоением личности, да еще и с вампиром-вегетарианцем, борющимся с
желанием прикончить меня — особенно если о том, что я еду с ним никому
не известно.
Торговых автомата было три — в одном продавались напитки, в другом
закуски и в третьем кровь животных. Согласно новому закону во всех
торговых автоматах должны были продаваться товары для вампиров. А
поскольку среди людей сдавать кровь, для вампиров было мало желающих,
их заряжали звериной кровью с боен. Общество защиты животных было в
ярости.
Что-то грызет изнутри меня, милый.
Пропел сдавленный голос. Я взглянула на свою сумку и вздохнула
А что говорят другие — неважно
Пение продолжилось.
Я кашляю кровью и злыми словами, Но раз тебе давно наплевать, У этих слов нет ни власти ни силы.
— Дурацкий одержимый айпод, — пробормотала я про себя и зарылась в недра сумки, разыскивая крошечный голубой плеер.
Притворимся, что все нам приснилось И просто дальше пойдем
Начался припев, когда я наконец нащупала маленький синий прямоугольник
Даже шрамы нам не напомнят С чего это все начиналось
Я поставила его на паузу и заблокировала клавиатуру, чтобы он снова не
восстал из мертвых. Я одна из тех артистов, которым нравится слушать
свои песни, признаюсь.
— Простите, мэм, — я подняла глаза и увидела детское лицо и голубые
глаза уставившегося на меня парня. — Вы, случайно, не Белла Свон? — Он
казался необычно возбужденным.
Сперва я хотела сказать нет, хотя он не был похож на рассерженного протестующего, но кто знает.
— Да, — в конце концов, произнесла я. Парень с детским лицом улыбнулся
мне и протянул руку. Я осторожно приняла ее, надеясь, что вампир на
другом конце станции сдержит обещание и спасет меня, если парень
окажется протестующим.
— Меня зовут Майкл Ньютон, — он схватил мою руку и сжал ее крепче, чем
было необходимо. — Я ваш фанат. — Он улыбнулся мне и потряс наши руки.
— Очень приятно, — улыбнулась я ему, просто благодарная за то, что он
не был рассерженным протестующим. Когда он наконец отпустил мою руку, я
вернулась к автомату.
— Вообще-то я хотел задать вопрос, — продолжил Майкл. Я вздохнула и
обернулась к нему, чтобы вежливо попросить идти на все четыре стороны.
Он притих, собираясь с духом.
— Может, выпьем кофе или еще чего? — Выпалил он.
Я открыла рот и снова закрыла.
— М-м, я бы с удовольствием, — солгала я, — но сейчас отправляется мой
автобус. — Я взглянула на часы. — Час сорок пять и я не намерена
опаздывать.
— А почему вы ездите рейсовым автобусом? — Задал новый вопрос Майк. — Я
думал, у артистов есть гастрольные автобусы, личные самолеты.
— Не знаю ничего лучше запаха немытых тел в утренний час, — саркастически ответила я, но до него не дошло.
— Да, это самый лучший запах, — улыбнулся он мне.
— Спасибо за предложение, — я улыбнулась в ответ снова поворачиваясь к торговому автомату.
— Это что, вампир? — внезапно закричал он так, что я подпрыгнула.
— Где? — спросила я, снова отвлекаясь от автомата и осматривая автобусную станцию.
— Вон там, — Майк указал на место, где я только что сидела. Эдвард
читал журнал, но у меня было чувство, что он слышит каждое наше слово.
Я вздохнула — я решила, что он говорит о настоящем вампире, а не о
каком - то шизофренике-вегетарианце с раздвоением личности.
— А, — пробормотала я, — Грободых — Я обернулась к торговому автомату,
больше не интересуясь вампиром. — Не волнуйся о нем. Он один из
Карлайловых вегетарианцев. — Я разглядывала чипсы и батончики. Я не
могла решить, что выбрать: пакет чипсов или «Баттерфингер».
— Ты его знаешь? — Майк не мог скрыть потрясения. Я поглядела на него и
кивнула. Он переводил взгляд с меня на вампира и обратно. Я приподняла
бровь и снова занялась торговым автоматом. Я привыкла к вампирам.
Встреча с вампиром на автобусной станции не особо тревожила меня.
— Эй, у тебя есть доллар? — я повернулась к Майку, когда окончательно сделала свой выбор. — Забыла деньги с собой взять.
Он залез в карман и вытащил кошелек.
— На, — он протянул мне доллар.
— Спасибочки, — я улыбнулась ему.
— Ты не боишься, что он тебя укусит? — Майк не мог оставить вампира в покое.
— Да нет. У него была куча возможностей. Хотел бы меня убить — давно вы
уже убил. — Я опять сосредоточилась на автомате, надеясь, это намекнет
ему на то, что я больше не хочу продолжать эту тему.
— Мне он не нравится, — сообщил Майкл.
— Мне тоже, — пробормотала я.
— У него нахальный вид, — объяснил Майкл причину своей антипатии к Эдварду.
— Он и есть нахальный, — я потерла пальцем подбородок. Пытаясь
сосредоточиться на решение насущной проблемы: чего же я хочу, «Фритос»
или «Баттерфингер».
— Тогда почему ты с ним? — Не успокаивался Майкл. Я удрученно
вздохнула, пытаясь придумать что-то, что положит окончательный конец
нашему разговору.
— Потому что у меня есть такая возможность, — прорычала я ему в лицо.
Мое терпение большое, но не бесконечное, в конце-то концов.
— Но он же тебе не нравится, — продолжил о свои рассуждения. А мне вот
сегодня не хотелось рассуждать, поэтому я выдала кое-что безумное.
— Он мне не нравится, — для начала я сказала правду. — Я люблю его и
хочу провести с ним всю свою жизнь и стать вампиром и лакомиться вместе
с ним поросячьей кровью. — Я засунула доллар, который дал мне Майк в
автомат для вампиров, и нажала первую попавшуюся кнопку. Майк
отшатнулся в ужасе. — Теперь, если ты позволишь, я бы хотела спокойно
попить поросячьей кровушки — Я схватила холодный пакет с кровью и
быстро пошла назад Эдварду.
Он смотрел на меня с тем же потрясенным и озадаченным видом, что и
Майк. Я швырнула ему пакет свиной крови. Он поймал его и уставился на
этикетку. Я зарычала на него и уселась рядом с ним, скрестив руки на
груди.
— Я пью только диетическую, — пожаловался он, держа пакет в руках. Я
бросила на него взгляд уголком глаза. Он улыбался. Я снова зарычала. Он
тихо усмехнулся сам себе и положил пакет рядом с собой. — Итак, ты
любишь меня и хочешь прожить со мной всю жизнь? — Эдвард приподнял
бровь.
— Я сказала ему это, чтобы он прекратил задавать дурацкие вопросы, — пробормотала я и опустила руки.
— Я думал, ты откроешь пакет и выпьешь, чтобы еще больше его потрясти, — Эдвард не мог скрыть веселья.
— Не люблю кровь, — призналась я. Он удивленно приподнял бровь —
большинство реагировали так же. — Большинство моих песен просто
фантазии. В реальной жизни у меня голова кружится, когда я вижу кровь.
А от ее запаха меня тошнит. — По моей спине пробежали мурашки при мысли
о медном запахе крови.
— Люди не чувствуют запах крови, — покачал головой Эдвард.
— Я чувствую. Она пахнет медью и солью, — я наморщила нос в отвращении. Он поднял вторую бровь, явно под впечатлением.
— Ты сбиваешь меня с толку. Моя маленькая сирена, — вздохнул Эдвард.
Меня передернуло — это ласковое прозвище я успела возненавидеть.
— Знаешь что, — выпалила я ему в лицо. — Если будешь называть меня
своей маленькой сиреной, то я буду звать тебя Грободыхом, — прорычала
я.
Он потрясенно нахмурился.
— Грободыхом? — Спросил он. Я кивнула. Он тихо усмехнулся и покачал
головой. — Ну, значит, буду Грободыхом. — Он снова принялся читать
журнал.
--
— Три дня, семь часов и тридцать пять минут до Флориды, — напомнил мне Эдвард, когда мы сидели рядом в автобусе.
— Я уже предвкушаю запахи немытых тел, которые нам придется ощущать все
эти три дня, семь часов и тридцать пять минут, — я вздохнула и достала
из сумки «Гордость и предубеждение».
— Джейн Остен, — констатировал Эдвард. — Мне почему-то казалось, что ты читаешь Энн Райс и Брема Стокера.
Я покачала головой:
— Слишком много вампиров. Лучше уж Джейн Остен, Орсон Скотт Кард и
Шекспир, — я открыла заложенную страницу и принялась читать. Мы
тронулись.
— Какая твоя любимая книга? — не унимался Эдвард.
— Не знаю, — вздохнула я. — То одна, то другая.
— А сегодня? — настаивал он.
— «Гордость и предубеждение», — сказала я ему, демонстрируя обложку.
— Читала ее раньше?
— Да, — прорычала я, переворачивая страницу. — И еще почитаю, если ты угомонишься, — намекнула я.
Он замер совершенно неподвижно. Казалось, он заснул с открытыми
глазами. Расфокусированный взгляд был направлен прямо вперед. Тело было
таким твердым, будто им овладело трупное окоченение. Я потрясенно
смотрела на него. Нельзя было отрицать того, что он был прекрасен. Он.
Наверное. Был самым красивым существом во вселенной.
Как медаль на мне твоя кровь
Заорал мой айпод в сумочке. Я подскочила, нарушив свои мысли
Как отметка деяний постыдных И постыдных моих представлений и чувств
Я схватила плеер и приглушила громкость.
— Дурацкий одержимый айпод, — проворчала я и вставила в ухо один наушник.
