Эпилог
Четыре месяца спустя я стоял в комнате и смотрел, как Белла изогнулась на перилах балкона, просматривая песок и густой лес слева.
Ее способности к охоте улучшились...немного.
Я видел, как она склонила голову к плечу, и заулыбался, когда она произнесла мое имя, едва слышно, без всяких причин, просто чтобы услышать его.
Я подумал о том, как вечером на закате мы будем лежать на песке и читать вслух письма, написанные Беллой для нас, о нас, обо мне, Элизабет, о ней самой, так проходила вся ночь.
Я вспомнил, как затуманивались ее глаза каждый раз, когда она спрашивала о Чарли, а потом она задумчиво смотрела на меня и улыбалась, уверенная, что сделала верный выбор.
Пусть каждое слово уже врезалось навечно в нашу память, мы все равно ночь за ночью следовали этому ритуалу. Я не знаю зачем...может для связи с ними, может потому что их так не хватало...а может именно потому что не скучали, а лишь хотели слушать шепот друг друга.
Я размышлял о поющих и антидотах и о том, как неверно мы все это воспринимали.
Белла воистину была для меня противоядием...но не только в том смысле, который напрашивался первым. Действительно, на короткий промежуток времени она заставила биться мое сердце, оживила мои глаза, и они стали зелеными...но не этим она спасла меня. Она просто меня любила...и именно эта любовь вернула меня к жизни.
Я нашел себя в этой жизни, и Эмметт помог возродиться Розали...
В целом мы ничем не отличаемся.
Нам не чужда человечность...и дело здесь не в антидотах.
Белла на балконе зарычала, спина ее напряглась.
-Выдра, - зашипела она, сделала прыжок, и я услышал жуткий треск.
Я вылетел на балкон и в панике начал вглядываться в землю тремя этажами ниже, хотя умом я понимал, что ничего с ней случиться не могло.
Белла поднимает голову и смотрит на меня, отбрасывая в сторону обломки, на которые она приземлилась.
-Я в порядке, - вздыхает она и убегает в поисках .
Я слежу за ее удаляющейся фигурой, и пальцы сами собой сильнее сжимают перила, столько надежд и столько радости.
Она осталось собой, и я - это я, и неважно, что мы едим, бьются ли наши сердца, мы - это всегда мы.
Я встряхнул головой.
Как глупо было с моей стороны думать, что у вампиров нет души.
Душа в том, как отчаянно Карлайл желал солгать, лишь бы его дочь осталась рядом, а Мину не причинили боль. Душа в том, как Эсме волнуется за судьбы своих детей, как она обнимает нас и крепко прижимает к себе.
Душа в том, как Розали пожертвовала всеми мечтами ради Эмметта - ради любви.
Душа появляется на свет в тот момент, когда хищник влюбляется в свою жертву, когда улыбки ее жаждешь больше, чем ее крови.
Как же глупо было думать, что у нас не может быть души.
Мы и души едины.

Вот и все. Итак, я выбрала такой путь развития событий по нескольким причинам. Я оставила Беллу немного неуклюжей, потому что в Рассвете мне показалось неправдоподобным, когда она мгновенно стала грациозной, как будто она перестала быть собой. Еще я посчитала важным, чтобы они больше не виделись с Чарли потому что 1. Эта жертва была принесена ею во имя Эдварда. 2. Невозможно, чтобы Полицейский Чарли узнал, что его дочь вампир, а потом спокойно бы сел смотреть телевизор.
И еще. В конце Рассвета большим открытием стало: О, Белла меня любит. Но,...разве он этого не знал прежде? Она несмотря на угрозу смерти выносила его дьявольское дитя, думаю, это очевидно, что она его любила...больше всего он волновался за то, что она потеряет душу - а этот вопрос был полностью опущен в Рассвете. Разве мог бы Эдвард спокойно жить, постоянно задаваясь вопросом, потеряла Белла душу или нет? Вряд ли.
А так он смог увидеть обе стороны - человеческую и вампирскую, и только так он мог понять, что с живым сердцем или нет, человек остается одним и тем же. С душой.
Прошу не обижаться тех, кто считал Рассвет идеальной концовкой, в определенной степени так оно и было, а я вам представила лишь альтернативную версию развития событий.