Эдвард

Они положили ее на диван, и все засуетились вокруг, подготавливая шприцы, морфин, подушки – но ничто из этого не поможет.
Я стоял, не двигаясь, не дыша, смотрел на нее, а она на меня.
Она считала, что если я уйду, это будет подобно смерти.
И я остался.
Она бы прошла трансформацию с моего одобрения или без…
И это дало мне право не винить себя, не искать оправданий исполнению своих эгоистичных желаний.
Белла навсегда будет со мной.
И я буду любить ее без сжигающей боли, и мне не придется улыбаться и лгать и говорить, что я счастлив, когда ей исполнится 30 или 60.
Она совершенна, и все это совершенство она подарила мне…и мы оба это знали.
Но все же…
Чувство вины убило бы меня быстрее, чем жажда крови.
В конечном счете, именно я стану причиной того, что сердце ее остановится.
Сознание этого ужасало…но еще ужаснее было то, что оно не вызывало того отвращения, как должно было бы.
Я худший из демонов, я не только выпиваю, тело до дна, но забираю душу.
Я самый низкий из воров и самый подлый из эгоистов.
Потому что я все это хочу.
Хочу чувствовать ее губы при поцелуе, и пить ее кровь.
Хочу любить ее и осушать ее вены.
Но я буду бороться, чтобы сохранить в себе человечность, я слишком многим обязан Карлайлу и столь же многим обязан Белле.
Я заберу ее душу, ее сердце остановится,…я не уйду.
Потому что не могу….и потому что остаться – значит еще раз подтвердить свой эгоизм.
Белла слишком быстро вскочила с дивана и двинулась по направлению ко мне, и монстр во мне зарычал, а рот наполнился ядом.
Я боролся, пытаясь сохранить на лице спокойствие, чтобы не припасть к земле и не наброситься на нее.
-Прости, - пробормотала она, замедлила свои движения и остановилась за несколько десятков сантиметров от меня.
Она бросила на меня взгляд, потом на Карлайла.
-Жаль, что это не можешь быть ты, - прошептала она.
Карлайл атаковал меня своими предостерегающими мыслями, но нужды в этом не было, я и не собирался.
-Белла…главное - чтобы ты выжила, а я не могу…
-Знаю. Я знаю. Просто…хотела, чтобы ты это знал.
Я кивнул, мне было жаль, что я не могу поцеловать ее, но демон внутри меня напомнил, что скоро я смогу…
-Можно мне подойди ближе? – спросила она.
И я не мог ей отказать, поэтому протянул руку.
Я касался ее горячей кожи, как, будто это было тончайшее в мире стекло, так оно и было для меня.
Меня пробрала дрожь, и я изо всех сил пытался контролировать себя, пока она стояла, не двигаясь, и вовсе не выглядя испуганной, как ей следовало.
-Я готова, пусть это случится сейчас, - сказала она.
Если бы меня не парализовала боль, я бы рассмеялся.
Через несколько минут, когда огонь начнет распространяться внутри ее, сжигая все на своем пути, она пожалеет о своих словах, через несколько минут, она пожалеет, что вообще появилась на свет.
И я должен был винить себя.
-Ты будешь здесь? Ты останешься со мной? – спросила она.
Как я мог?
Как я мог этого не сделать?
-Белла, возможно, ты не будешь узнавать тех, кто будет рядом…
-Я пойму, пойму, если ты будешь здесь.
-Конечно, я буду здесь…все три дня…но во время самого укуса…это слишком опасно.
-Ладно, - сказала она, понимая, что я уже согласился на все, что мог.
-Как только будешь готова, - тихо сказал Карлайл.
Белла сделала глубокий вдох и задрожала.
Если бы я дышал, то почувствовал бы запах адреналина…страха.
Она смотрела на меня своими карими глазами, и я пытался запомнить каждый переход цвета, каждый всплеск, потому что больше их никогда не увижу.
-Все правильно. Все хорошо, - произнесла она.
Я не мог согласиться, но промолчал.
Ее маленькие горячие пальчики сжали мою руку, и все внутри загорелось.
-Эдвард…мы сохраним человечность, - уверенно и просто сказала она, но я не мог сказать наверняка, кого именно она хотела успокоить – меня или себя.
-Я люблю тебя. Я люблю тебя, - сказал я, потому что других слов у меня не осталось.
-Я люблю тебя. И буду любить вечно. В прямом смысле этого слова, - ответила она, и попыталась улыбнуться.
Она совершенно не осознавала, в какой ад собирается шагнуть, а я толкал ее.
Лишь прикоснулся к ее теплому лицу, и слишком быстро она ответила на мое прикосновение и обвила меня руками.
Я замер, но она не отстранялась от меня, а только прижала еще больше.
От глухих ударов ее сердца, мой желудок заныл от голода.
От ее быстрого дыхания с моих зубов начал сочиться яд.
Но именно ее теплые слезы, упавшие на мою рубашку, заставили меня обнять ее в ответ.
Ей нужна была моя поддержка и любовь,…и я с радостью заметил, что желание быть для нее мужем, победило желание насытиться ей.
Возможно…
Просто…
Это должно что-то значить.
Что-то хорошее.
Должно значить, что я делаю что-то правильно.
Мысли Карлайла стали настойчивее, а боль разрывала меня настолько, что я больше не мог откладывать.
Я должен был что-то решить.
Поэтому я мягко отодвинул ее от себя, и тут же почувствовал, как мне не хватает ее тепла.
-Иди,…иди к нему, - прошептал я.
Она сморгнула слезы, и ее лицо, еще более бледное, чем обычно, приняло стоическое выражение.
Я убивал ее.
Я делал ее своей.
Но я не был с собой честен, ведь это все, что я когда-либо желал.
Поэтому, когда она обернулась и пошла к моему отцу, и все внутри кричало от ее запаха, ее крови, и ее грядущей боли,…я не смог окликнуть и остановить ее.
Она вернулась на диван, руку затянули жгутом, а игла зависла в воздухе.
-Держи меня за руку,…держи меня за руку,…пока я не усну, а потом иди…но держи меня за руку, - молила она.
И прежде чем она успела сделать следующий вдох, я оказался рядом и взял ее ладонь.
Ее неровное дыхание, сосредоточенность Карлайла… я мимолетно коснулся тонкой кожи ее лба, и мои губы произнесли «Прощай».
-Это только начало, - сказала она, зная выражение моего лица.
-Эдвард, сейчас я проткну ее кожу иглой, - предупредил Карлайл.
Я не мог оставаться.
-Иди, - сказала Белла, и я побежал.
Я побежал, чтобы наша совместная история не закончилась, не начавшись.
Я побежал, чтобы не видеть, как от ужаса распахнуться ее глаза в момент, когда Карлайл вонзит зубы в ее плоть.
Я побежал, чтобы память о ее криках не терзала меня до конца вечности.
И когда я уже пробежал половину подъездной дорожки, я замер.
Я все еще слышал мысли Карлайла.
Я слышал, как он решает, начать ли с шеи или с груди.
Он собирался ее укусить, и я это знал, но все же…
Дикое рычание вырвалось из моей груди.
Мои собственные мысли метались и гремели в голове, заглушая голос Карлайла.
Я должен защитить ее от него…
Я завидовал ему,…он сможет пить ее…
Я должен убить ее…
Это должен быть я…
Мысли сталкивались, решение еще не оформилось окончательно, но направление моего бега уже изменилось.
Я не знал, возвращаюсь ли чтобы убить ее, или спасти, или обратить…я просто возвращался.
Судьба все решит сама.
Ноги мои оказались быстрее, чем мысли Карлайла, и я ворвался в дом, до того, как он начал.
-Эдвард, - заговорил он, через мгновение Джаспер и Элис скрутили меня, и я внезапно осознал, каким обезумевшим я сейчас выглядел.
Эсме, оберегая, склонилась над Беллой, глаза которой уже были затянуты туманом.
Я с шипением сбросил с себя Джаспера и Элис, потому что я мог. Я был сильнее их всех.
Меня нельзя было остановить – неважно, что я собирался сделать, меня нельзя остановить.
Это стало для меня ужасающим откровением.
Я не мог заставить себя уйти, слишком поздно, поэтому вместо этого я сделал глубокий вдох и…
Дьявол.
Мой взгляд тут же сфокусировался на брошенном на столе шприце.
Ее кровь, ее запах был там, наполняя меня и превращая меня в зверя.
И она была такой беззащитной.
Лежала там, под охраной всего лишь четверых вампиров.
Я почувствовал, как инстинктивно припал к земле и уставился на пульсирующую вену на ее шее.
Она взывала ко мне, дразнила меня каждым крохотным движением.
Жжение в горле убаюкивало меня, затуманивало разум. Она будет моей.
Джаспер схватил меня за руку, и от одного моего легкого движения ударился спиной о противоположную стену, и я услышал, как на пол посыпалась штукатурка.
-Эдвард! – закричала Элис, и я зарычал на нее.
-Довольно! – прокричал Карлайл, возможно он хотел сказать что-то еще, но не успел, потому что через мгновение он оказался на полу за моей спиной, и между мной и Беллой больше никого не было.
Мысли Карлайла метались от паники, разочарования, боли и злости.
Я не слушал их.
Я.
Она.
Все.
Я провел языком по выдвигающимся зубам и мой разум успокоился, потому что, наконец, наконец-то я утолю свой голод.
Я наконец-то дам своему организму то, от чего он вспыхнет от радости…
Я согнулся и вдохнул ее аромат…
Она слегка повернула голову, ее губы задвигались, и она улыбнулась.
-Я знала, что это будешь ты… - прошептала она.
Я вздрогнул, сделал тяжелый вдох, и не смог отвернуться.
Я готов был убить ее, и какая-то часть ее должно быть это знала, но она улыбалась.
Так просто забрать ее, выпить ее, и так просто это оправдать.
Я мог сказать себе, что она все неверно поняла, полюбила не того человека, что не следовало мне доверять...
Но ведь это ложь.
Все во мне - сомнение, жажда, любовь-все эти силы внезапно собрались вместе в яростной уверенности, и я наклонился ближе.
Я мог сделать это для нее.
-Эдвард, нет, остановись...
Я обернулся и зарычал на Эсме.
-Все хорошо, - спокойно пробормотала Белла.
Я смутно слышал их мысли - они собирались атаковать...
Я подложил руку ей под шею и приподнял ее тело над диваном, ближе к моему рту.
-Прости, - прошептал я, потому что совсем не хотел причинять ей боль.
-Сейчас. Прошу, - прошептала она в ответ.
Я сделал еще один вдох, и мои зубы вонзились в теплую, мягкую плоть.
Ее тело дернулось, она начала извиваться, но я крепко держал ее, не вынимая зубов.
Когда я почувствовал во рту вкус теплой, сладчайшей из существующих, крови, то казалось, небеса разверзлись надо мной. Горло горело, требуя проглотить ее. Густая и красная она пульсировала на языке, как тысячи острейших клинков и в то же время, как нежные прикосновения шелка, которые разрывали и резали мое горло – а кровь пела, кричала, распевала…
Пей.
Пей.
Пей.
Но если я потеряю контроль, для нас обоих все будет кончено-конечно, для меня лучшего способа умереть не было, но я и представить не мог более ужасной участи для Беллы.
Она не должна умереть из-за моей жажды, и как раз в тот момент, когда ощущение тепла стала слишком пьянящим, и я понял что готов сдаться и покончить с нами обоими, она издала странный звук, так непохожий на последние звуки умирающего оленя или льва...
-Мы сохраним... - раздался хриплый шепот.
Человечность.
-Мы сохраним человечность.
Голос Беллы звенел в ушах, и я представил ее доверчивое, невинное лицо... а еще я видел ее мудрый взгляд.
Она знала, что я остановлюсь, даже когда сам я не был уверен. Я не закрывал глаза, не позволял себе потеряться.
Я копался в голове в поисках каждого прикосновения, каждого слова. В поисках любви, которая была сильнее моей жажды.
Окно... спящая Белла... поляна... мой осторожный поцелуй на ее манящих губах...
И тогда я понял, что никогда не смогу забрать жизнь у того, кто даровал мне жизнь снова и снова.
Я сомкнул веки, также как и губы, я знал, что некоторое время мне нельзя двигаться, не хотел потерять контроль. Поэтому я прижал губы к только что образовавшейся ране.
-Уберите его! Остановите!
Вопль Элис ослабил мое нестойкое терпение и у меня вырвался рык.
-Он... он... - говорил Джаспер, и я передвинулся к ее груди, затем быстро к запястью и наконец задержался у ее лодыжки.
И все.
Моя величайшая мечта, самая адская мечта теперь была реальностью - и я видел все своими глазами. Я стоял на коленях, а голова склонилась у ее ног.
В комнате все замерло, слышалось только тяжелое дыхание.
-Эдвард, ты сделал это, - раздался голос Карлайла.
Я почувствовал на плече руку Эсме.
Видимо при первых признаках крови Джасперу пришлось уйти.
Я сплюнул красноватую слюну, смешанную с ядом на ковер, согнувшись от неудовлетворенного желания.
Яд до сих пор обильно наполнял мой рот, и я сплевывал снова и снова, пока не понял, что ее больше во мне нет.
-Проверь, Эдвард, что больше не осталось никаких следов, прежде чем глотать, - говорил Карлайл, но я знал, что ее нет, я уже скучал по этому вкусу.
Я приподнял лицо и пристально посмотрел на неподвижную фигурку Беллы на диване.
Прекрасная, умиротворенная…вся моя.
Пока не было никаких видимых признаков боли, и я смотрел на нее, пока Карлайл прослушивал ее сердце и считал вдохи, и выдохи,…а затем я склонился к ней, сел неподвижно рядом и сам начал их считать.
Я буду делать это всю ночь…и следующее утро.
Я буду замечать малейшее изменение в ее сердцебиении, и буду следить за тем, как ее дыхание будет становиться менее глубоким.
Я буду держать ее за руку, когда ее лицо исказится от боли, и тоже буду чувствовать эту боль.
Я буду нежно разговаривать с ней о том, куда мы отправимся, и о том, что она увидит.
Я возьму те письма и буду читать их вслух и благодарить ее,… и я буду напевать, и буду плакать без слез и буду шептать ее имя…
И никогда ее не оставлю.